ПОЛ РЕЙНАРД ТАНЦЫ − ДЛЯ УМА

«Танцы − для ума. Они ничего не дают душе − душе ничего не нужно. Танец имеет определенный смысл, а каждое движение имеет определенное содержание». Г. И. Гурджиев

 

«Человек совершает движение и забывает движение, это не движение как таковое. Если человек движется, когда он стимулируем внешними вещами, это импульс бытия. Если он движется, нестимулируемый внешними вещами, это движение небес».

 

Это древнее даосское высказывание вполне может быть очень хорошим введением к пониманию «Движений», которые занимают совершенно особое место в учении Г. И. Гурджиева. Официальное исполнение движений, их внешнее воздействие − это отголосок внутреннего и более мощного потока энергии. Через циклическое повторение последовательности позиций − подобно многократному повторению молитвы − внимание обостряется, пробуждая свободные энергии разного качества и плотности (то, что индийская традиция называет прана) и позволяя им быть связанными друг с другом по-новому. Внешнее движение инициируется через импульс, появляющийся внутри, уже не из одностороннего внимания, но из всеохватывающей бдительности, поддерживаемой телом в согласии с чувством и под присмотром ума: тройное внимание.

 

Движения − это духовные упражнения, не гимнастика и не физиотерапия, также они не предназначены для создания измененных состояний сознания (хотя это может произойти как автоматический результат работы внимания). Их смысл должен быть найден в пространстве составляющих учение идей, структурирующих обучение. Движения были созданы для экспериментальной работы и применения на практике данных, которые, по большей части, передаются в устной форме. Лишённые связи с идеями, и в результате фальсифицированные и искаженные, Движения теряют большую часть своего смысла.

 

«Когда движение правильно, − говорила мадам де Зальцман, − то оно производит звучание … особое воздействие, которое могут воспринять те, кто слушает». Это как реверберация вибраций, которые идут от более высокого уровня сознания, и которые могут почувствовать не только выполняющие данное движение, но и те, кто наблюдает за ними. В этой связи можно сказать, что Движения являются иллюстрацией практики трех направлений работы, характерных для обучения: работа над собой, работа с другими людьми и работа для сообщества.

 

Когда мы начинаем изучать Движения, очень быстро становится очевидной слабость внимания: у него нет прочности, стойкости, защиты от бесконечного движения ассоциаций, и часто оно бессознательно теряется в тот момент, когда необходима его полная концентрация. Обычный ум, сам по себе, является неустойчивым, ориентированным либо на будущее, либо оглядывающимся на прошлое, а также в большинстве случаев отождествленным с каким-то воображаемым объектом, он не имеет центра тяжести. Это внимание ума может инициировать движение или показать направление, но оно не в состоянии включиться и участвовать в целостности этого движения: «Человек совершает движение и забывает движение, это не движение как таковое».

 

Что касается тела, то, хотя иногда оно и может показать реальный разум, все же сталкиваясь с внешним миром, оно находится в основном под влиянием своих желаний, аппетитов и реакций. Тем не менее, на пути внутреннего поиска признание тела как важнейшего фундамента для Работы является первичным. В самом начале практики предварительных упражнений усилие внимания по запоминанию различных поз кажется исключительно формальным и зависящим в основном от физических способностей. Но по мере того как упражнения становятся все более и более сложными, трудности, стоящие перед растущим требованием к координации с различной скоростью, с различными темпами и ритмами, связанными со сложными перемещениями и канонами, требуют новой, никогда не испытанной прежде внимательности.

 

В тот же момент из лицезрения моего бытия, ошеломленного, отстранённого, возникает вопрос: «Кто я?» Разумеется, немедленного ответа не будет. Но видение и признание этого отсутствия связи с самим собой вызывают тоску, далекую память об утерянной силе, воспоминание. Я вынужден попытаться присутствовать как трехмозговое существо, другими словами, я должен попытаться быть присутствующим.

 

То, что происходит тогда, это пробуждение тонкого разума, нового ума, мысли, приходящей как будто из сердца, открытие того, что в «Рассказах Вельзевула своему внуку» Гурджиев называет «Бытием-Мышлением». Поиск этого внутреннего присутствия требует жертвы, позволения уйти всем субъективным искушениям и всем эгоистическим увлечениям: добиться успеха, «делать», получить результаты. Эта открытость к более высокому уровню сознания есть то, что нам предлагается обнаружить в практике Движений как «Священных танцев».

 

1 «Взгляды из реального мира: Ранние беседы Гурджиева», Аркана, 1984, стр. 181.

 

2 «Тайна золотого цветка: китайская Книга Жизни». Перевод Ричарда Вильгельма Харкорта, Brace & World, 1931, 1962, стр. 58.

 

Пол Рейнард вступил в небольшую группу в Париже под руководством Генриетты Ланн в 1946 году. Он начал практиковать движения в 1947 году вместе с Жанной де Зальцман, и затем осенью поступил в старший класс под руководством г-на Гурджиева. Он начинал как инструктор движений под руководством Марты де Ганирон, а в 1969 году приехал в Соединенные Штаты. С тех пор он отвечает за Движения гурджиевского фонда Нью-Йорка и других американских, а также канадских фондов.

 

Из Gurdjieff International Review (весна, выпуск 2002 года, часть 5 (1)

 

перевод Т. Ровнер

Back To Top