ЯНАГИ СОЭЦУ ВРАТА ДХАРМЫ, ВЕДУЩИЕ К КРАСОТЕ

Далее представлены отрывки из очерка Янаги Соэцу, переведенные Бернардом Личем, опубликованные в журнале «Восточный буддизм», выпуск XXII № 2 (октябрь 1979 г.). Эти отрывки печатаются с любезного разрешения миссис Джанет Лич и Музея народных ремесел Японии, Токио.

 

* * *

 

Пусть я приду к достижению Буддовости, но пока не все существа всего моего мира будут единых формы и цвета, пока будут меж ними красота и безобразие, я не достигну высочайшего просветления.

 

Великая Сутра Вечной Жизни

 

До своего последнего часа человеческие существа переполнены ошибками. Они не могут ни жить без ошибок, ни избежать противоречий. Но это не присуще их изначальной природе. Изначально в них нет недостатков. Это не означает, что они совершенны, просто они в своем несовершенстве включены в совершенный мир. Тогда их недостатки, сами по себе, не являются недостатками. Сам по себе человек не может освободиться от недостатков и стать совершенным, но изначально все устроено так, что, что бы ни произошло, что-либо или кто-либо это ни был, все это объемлет красота. Более высокий свершает более высокие поступки, более низкий – низкие, но что бы он ни рисовал, как бы он ни вырезал по дереву –все устроено так, что они включены в истинную недвойственную красоту.

 

Это скреплено достижением Буддой высочайшего просветления. Сутра Вечной Жизни была написана, чтобы рассказать о поразительном влиянии, которое оказало его просветление. Итак, хороши они или плохи, верующие они или нет, все дела всех людей заслуживают его сострадания. Иллюзия остается только потому, что его неявное обещание не достигло их, или еще потому, что они сопротивляются ему. Тогда безобразие – это явление, которое было отделено от своего изначального и естественного состояния. В религии это называется грехом.

 

Так что в наших силах выйти за пределы разграничений, отделяющих красоту от безобразия. Давайте вернемся к тому, что было до этого, к нашему изначальному «Я», изначальному состоянию таковости, оставим искусственные конструкции прекрасного и безобразного и будем пребывать в «повседневности». Различение красоты и безобразия – это болезнь ума. Что мы должны, так это восстановить изначальное благополучие “buji”, в котором ничего с нами не происходит даже тогда, когда мы больше всего заняты делами. Чтобы сделать это, мы прежде всего должны отбросить наше маленькое эго, ведь, если сохраняется даже малейшее мерцание привязанности – иллюзия не уйдет. Далее, мы не должны позволять нашей различительной способности препятствовать нам, потому что, пока мы полагаемся на наши собственные суждения, мы никогда не освободимся от мира двойственности.

 

Вот где вступают чистота и невинность. Немалая доля истины заключена в том факте, сколь многие святые превозносили качество детскости. Говорят, что японский священник Миозен всегда учил, что самое лучшее состояние в практике «нэмбутсу» – детское. Это утверждение стремится показать нам недостатки различающего ума. Это не означает, что он совершенно бесполезен, но, пока он не побежден, мы никогда не выйдем за пределы двойственности. Отсюда возникает глубокое размышление о младенческом безмыслии. Это призыв не к возвращению в колыбель, а к достижению царства без эго, полной свободы. А в нём уже ничто не может пойти не правильно, даже когда мы ошибаемся, ошибка остается сама по себе, и больше не является ошибкой. Можно сказать, что это качество присущее безмыслию. Когда же мы отделены от этого царства, даже те вещи, которые не являются ошибочными, становятся таковыми. Именно тот факт, что они заявляют о себе, что они – правильные, доказывает, что они таковыми не являются. Как часто те вещи, которые мир превозносит как прекрасные, оказываются отвратительными.

 

Однако нельзя допустить, чтобы эта проблема была рассмотрена только в ракурсе красивого и безобразного. Насколько действенен может быть любой критерий измерения красоты и безобразия? Что-либо, что можно измерить таким образом, никогда не может быть названо красивым. Настоящая красота относится к царству, которое Буддизм называет «Му» (пустота). Ничто не достигшее глубин этого царства пустоты не может быть восславлено как красота. (Красота и безобразие – это простые формы бытия.) К счастью, сущность человека не пребывает в формах бытия, вот почему говорят, что его первоначальное владение невинно и чисто. Нечистота это следствие совершенных им грехов.

 

Дзенский мастер Ринзай говорит: «просто не старайся!» Потому что до тех пор, пока малейшее желание сделать или делать остается, и прекрасное, и безобразное, — все будет испорчено безобразием искусственности. И все же если тогда стремиться к «не-старанию» или «безыскусности» это окажется еще одной формой старания. Мы находим этому хорошее подтверждение в керамических чашах раку, в которых усилие создать красоту неизбежно превращается в безобразие. До тех пор пока любое такое сознательное усилие или намерение остается, результат не может не быть безобразным.

 

Когда люди полностью пребывают в своей изначальной чистоте, в которой различение красоты и безобразия еще не появилось, они не могут допустить ошибку, например, ошибку проведения различий между людьми. С точки зрения здравого смысла, можно сказать, что мир красоты это то, что требует гения. Представление о том, что только гений может создавать великое искусство, воспринимается многими людьми как верное. Но это только часть истины. Количество таланта, которым обладают люди, интеллектуальные различия между ними, это все пустые и беспочвенные рассуждения, порожденные миром относительного. Они появляются лишь потому, что все, что формирует часть этого мира, работает на то, чтобы умножать различия между низшим и высшим.

 

Высокая оценка хорошего и отвращение к плохому бытию это норма этого мира, и пока мы остаемся в его ограничениях, мы вынуждены соблюдать его законы. Уважение к гению и почтение перед святостью кажутся наиболее похвальными. Но мы не должны забывать, что они относятся к миру двойственности. В каком-нибудь другом измерении недвойственного мира такие различия, как умное и глупое, хорошее и плохое, значат очень мало. Дзен учит нас мудрости «не думать в понятиях «хорошо» и «плохо». Он говорит нам, что «следует быть внимательными, чтобы не делать добра», потому что потом может не оказаться оснований, чтобы совершить зло. Эти голоса доносятся из царства за пределами двойственности.

 

Так что даже при различиях между добром и злом существует некий мир, в котором эти различия как таковые исчезают, в котором противоречия как чистые противоречия растворяются. Последователи нэмбутсу называют это Чистой Землей, но это также может быть названо Божественным Небом. Это земля равенства, свободы, разума, мира и гармонии. Там, где противоположные принципы не существуют, конфликт противоположностей никогда не материализуется, и при всем желании нельзя отделить красоту от безобразия. Все люди и все вещи находятся в состоянии спасения. Что бы кто ни совершил, это не сможет нарушить всеобъемлющего сострадания Будды. Оно включает и гения, и обычного человека. В божественном небесном застолье нет различий и рангов. Они – результат разграничений. Видение Будды и наше видение – не одно и то же.

 

Представление о том, что только художественный гений может создать что-то действительно выдающееся, показывает крайнюю степень узости мышления. Обычному человеку следует быть способным создавать прекрасные вещи в качестве обычного человека. Разве не говорит учитель Чистой Земли Хонен (1133-1212) «Если Вы не можете продекламировать нэмбутсу Nembutsu как священник, тогда прочтите их как мирянин. Плохой человек должен произносить его, будучи собой». Чистая Земля – это не то место, которого можно достичь с помощью собственной силы, сила – это в любом случае не то, чем могут похвастаться обычные люди. Но Собственная сила – это не единственная дверь, ведущая к спасению. Другая дверь, принадлежащая к Иной силе, была создана для него. С помощью нее каждый, даже самый тупой может достичь безопасной бухты на «Ином берегу». Не налегая на весла, но позволив ветру наполнить паруса. Короткое «Послание на одном листе бумаги» Хонэна, рассказывающее обычному человеку в самых простых выражениях, как достичь Чистой Земли, в этом смысле несет в себе действительно замечательное послание.

 

Те, кто идет через дверь Собственной силы, могут обрести опыт на пути абсолютной самодостаточности, хотя таким путем только немногие способны прийти к окончательному постижению. Это крутой подъем, сопряженный с огромными трудностями. Напротив, те, кто путешествует по пути Иной силы, всю свою веру возлагая на Амиду и данный им Обет, находятся в области абсолютной зависимости. Путь спасения дан им вопреки их посредственности. Отсылка к учению о «Другой силе», которой учат как «Легкому Пути» происходит из этого.

 

* * *

 

Все же некоторые люди могут сомневаться в этом и говорить, что если всеобщее спасение действительно было обещано, то как насчет тех заурядных людей, которые делают окружающий нас мир все более отвратительным? Почему они оставлены в настолько неспасенном состоянии? Не был ли Обет Будды только восхитительным воздушным замком? И сколько еще будут изводить нас люди такого рода? И как долго придется нам терпеть это печальное положение?

 

Ответ прост и ясен. Причина в том, что умы этих заурядных людей упорствуют в утверждении своих собственных незначительных эго. Потому что воображая, что они могут достичь чего-либо с помощью своей Собственной силы (основополагающая иллюзия), они омрачают свою изначально чистую природу. Безобразие – это результат этого загрязнения. Но Обет Будды спасти все существа никогда не ослабевает из-за этого, на самом деле он становится все более доступен для них. Это для них, грешных и заурядных, Обет сострадания непрерывно изливает свыше свои блага. Нужно осознавать свои грехи, но при этом ни на минуту нельзя сомневаться, что все они искуплены великим состраданием Будды. В «Yuishinsho» («Только о Вере») сказано: «Вы думаете, что для вас невозможно спасение из-за вашей вины и грехов, но понимаете ли вы, насколько велика сила Будды?» Обет Будды не может быть поколеблен количеством наших грехов. Вопреки благословению, которое может принести с собой такой благоприятный ветер, человек по глупости настаивает на том, чтобы спустить парус и грести вперед самому по себе, только для того, чтобы выбиться из сил на половине дороги. Безобразие появляется тогда, когда мы полагаемся на свое чахлое я. Потому Будда говорит нам оставить его.

 

В прошлые века глубокой веры люди были невиннее, и скромнее, и ближе к истине. Они могли забыть о себе без больших затруднений. Это было преимуществом, которое трудно переоценить. Мы в век глубокого скептицизма видим талантливых, также как и бесталанных, стремящихся разобраться во всем самостоятельно. Это объясняет разделение красоты и безобразия. Неудивительно, что обладающие небольшим талантом вскоре обнаруживают, что они потерпели поражение. Безобразие – это знак недостаточности их собственной силы. Почему они не осознают это, и так же остро не осознают свое невежество? Или их невежество так глубоко, что они не могут его осознать? Если они бросаются в состязание между красотой и безобразием, их труды оказывается отрезанными от них самих. В этом процессе они копают ямы и сами себя хоронят.

 

Нет сомнений в том, что и далее бесчисленное количество безобразных вещей будет постоянно создаваться, в то время как господствовать будут маленькое я, жадность, разграничение. Но все же мы можем лелеять некоторую надежду. Мы можем верить в достижение Буддой высочайшего просветления. Мы можем всю свою веру вложить в его всеобъемлющий Обет спасения, который является гарантией того, что все и всё должны быть приняты в изначальную землю, которая существовала раньше дуальности красота-безобразие. Какая могла бы быть надежда без этого Обета? Спасение – это не просто возможность. Возможность предполагает невозможность, но это – слова из словаря людей, не из словаря Будды. Его сострадание, говоря словами Иппена, «и не слишком мало, и не слишком велико». И только благодаря нашему собственному невежеству мы не осознаем его прекрасный смысл и таким образом упускаем его благословение.

 

Вот почему это ложится на тех, кто обрел истинную веру, – — руководить теми, кто не идет к Буддовости даже если это должно происходить, когда они находятся в состоянии неверия. Их следует вести так, чтобы, даже не понимая этого, они естественным образом находились в Земле Будды. Они были бы неспособны вернуться туда, даже если бы им сказали сделать это, и все же их привели назад, при их неизменной неспособности, в той окружающей обстановке, в которой они когда-нибудь обнаружат, что всегда проживали в своей родной стране. Это дает нам представление о том, какой невероятно радушной оказывается традиция для людей меньших возможностей. Она приходит на помощь тем, кто не может стоять сам по себе, как большой и безопасный корабль, который позволяет маленькому и незначительному существу совершить свой путь через широкие просторы океана. Традиция обеспечивает ему поддержку в его хрупком индивидуальном существовании. Действительно, нам следует помнить, что в этом мире многие прекрасные вещи в самих себе не обладали силой, чтобы стать такими. Своим спасением они обязаны не только особым умениям тех индивидуумов, которые создали их. Что-то более великое, чем они, совершает эту работу. Здесь сокрыто присутствие Будды.

 

Так что, хотя люди говорят, что человек может создавать красоту, это не так. Сам Будда выполняет эту работу. Нет, делать вещи прекрасными – это природа Будды. Красота – это признак того, что Будда становится Буддой. Создание красоты это не деяние, творимое одним Буддой, устремленное к другому Будде. Красота — это произведение, создаваемое Буддами, работающими вместе.

 

———————————————————

 

[1]То, что можно приобрести с помощью Дзэн, называется у-ши (по-японски – буджи), то есть «ничего особенного». Выражение у-ши имеет также значение полной естественности и непринужденности, лишенной «суеты» и «деловитости». (Прим. редактора)

 

Перевод Евгения Милявского

 

 

 

Back To Top