ДИМИТРИЙ ПЕРЕЦИ ВСПОМИНАЯ БОГА, ВСПОМИНАЯ СЕБЯ

Во время посещения горы Афон в 1980 году мне довелось провести ночь в монастыре К. вблизи деревни Карея, которая является административнойстолицей Священной горы.

 

Я добрался пешком до монастыря в конце дня. Когда я вошел, меня встретил монах, ответственный за гостей. Он предложил мне стакан с водой и кусочек сахара, но затем, ничего не сказав, исчез, оставив меня ждать в «архонтарики», небольшом каменном здании рядом со стеной у ворот.

 

Мебель была простой, сделанной из древесины твердых пород. На стене виселанадпись в небольшой рамке, которая гласила: Чтобы возродиться, нужносначала умереть.Из окна можно было увидеть двор, представляющий собойогромное прямоугольное пространство.

 

Я носил свои вещи в мешке, и пока мне не показали, где я смогу переночевать, я принялся читать церковную книгу, которая была там же на столе. Речь в ней шла о византийской музыке и ритуале православной литургии. Я помню, что был впечатлен глубиной текста и силой, которая ощущалась в стиле автора.

 

Когда я читал, я вспомнил вопрос Гурджиева об «объективном искусстве». В какой степени византийские псалмы являются «объективными»? Вызывают ли они точно такие же эмоции во всех слушателях, независимо от их образования или опыта? Даже независимо от их религиозных убеждений? Можно ливизантийскую музыку саму по себе считать инструментом для духовного развития?

 

Вдруг у ворот раздался шум. Через окно я увидел большую телегу, нагруженнуюкирпичом, запряженную двумя лошадьми. Подковы животных производилимного шума на мощеном дворе.

 

Монахи, кажется, ее ждали. Несколько человек вышли из зданий и начали разгрузку. Двое из них взобрались на телегу и начали укладывать кирпичи в груды, а остальные поднимали эти груды и переносили в другой конец двора.

 

Это происходило в начале зимы. Большая виноградная лоза во дворе раскинула свои листья. Небо было ясным и солнце все еще согревало. Я вышел, чтобы помочь, и стал носить кирпичи вместе с монахами. Разгрузка телеги у нас занялаболее получаса.

 

Когда я там работал, я заметил неподалеку внушительного вида старца наверхукаменной лестницы. Он вышел и наблюдал за процессом. Должно быть, он был настоятелем. Издалека я заметил, что его взгляд задержался на мне. Он улыбнулся.

 

Когда работа была закончена, монахи разошлись. Старец все еще стоял там. Мыостались одни во дворе, вдвоем. Я набрался смелости и подошел поближе, поднялся по лестнице и поздоровался с ним. «Благослови меня, отец». Он улыбался. Я сказал, что хотел спросить его кое о чем. Его отношение очень располагало. Мой ум был заполнен тем, что я только что прочитал о византийской музыке, и моими вопросами об «объективном искусстве». Является ли православная церковная музыка формой «объективного искусства»? Я постарался сделать мой вопрос понятным старцу. Он улыбался. Должно быть, онподумал, что мой подход был слишком интеллектуальным, что я выражал идеи без каких-либо эмоций. Но он, казалось, был хорошо ко мне расположен и дал мне шанс задать мой вопрос по-другому несколько раз, прежде чем мы поняли друг друга. В конце концов я нашел способ выразить мысль.

 

– Скажи мне, Отец, может ли помочь слушание православной литургии вдуховных усилиях?

 

– Конечно, песнопение помогает. Но оно помогает гораздо больше, если во время пения также и молиться – в то же самое время!

 

Из-за того, каким образом он говорил со мной, что-то открылось в моей душе, и ягде-то глубоко понял, что он имел в виду. Во-первых, я понял, что могу успокоиться и снять напряжение. Старик был терпелив и хотел, чтобы мыпоговорили. Это дало мне чувство радости. Я понял, что он был готов расширить обсуждение за рамки теоретического разговора, он был готов выразить себя через свой опыт. Во всяком случае, я понял, что он имел в виду: то состояние, в котором поешь и одновременно сосредотачиваешься на молитве, может дать огромную силу. Я хотел удостовериться, правильно ли мое понимание. Мне казалось, что главный смысл содержится в слове «молиться». Что в точности оноозначает? Имел ли он в виду «повторять слова молитвы» или «находиться в состоянии молитвы»?

 

– Прости меня, Отец, когда мы говорим «молиться», что именно мы имеем в виду? Не означает ли это − вспоминать Бога?

 

Вдруг его улыбка стала шире, и еще шире. Мне казалось, что этот человек был так же счастлив, как и я, осознав, что я понял его.

 

– Да! – Он ответил. – Молиться означает вспоминать Бога!

 

Я понимал, что именно он имел в виду. Мой ум был открыт. Я впитывал в себяего слова. В этот момент я почувствовал, что я узнал на глубинном уровне нечто, что никогда не забуду. Старик дал мне больше, чем я просил! То, что он имел в виду, то, что хотел сказать мне, я почувствовал это в моем теле. Тем не менее, мой разум требовал подтверждений.

 

– Прости меня, Отец, – я сказал. – Когда мы говорим «помнить Бога», что мыимеем в виду? Мы имеем в виду «помнить себя»?

 

К моему удивлению, его улыбка стала еще шире. Человек открывал мне свое сердце. Я почувствовал благодарность еще до того, как услышал ответ.

 

– Да! Точно! Помнить Бога значит помнить себя! Но мы должны лучше узнать друг друга и много лет должно пройти, прежде чем мы сможем поговорить об этом. Приезжайте в монастырь снова!

 

Он повернулся, поднялся на несколько ступенек к двери, из которой он вышел, вошел в дом и исчез.

 

Я был поражен, потрясен. Я понял смысл того, что он говорил на глубоком уровне, уровне, на котором я общался только с несколькими людьми. Это чувствоу меня внутри длилось много часов. Я не спал всю ночь.

 

***

 

Неужели это так просто сказать, что «помнить Бога» – это то же, что «вспоминать Себя»? Нет, определенно нет. Невозможно говорить о Высшем Опыте по отношению к «Богу» и «Я» без риска уменьшения его значения и доведения его до уровня нашего общепринятого, повседневного понимания.

 

Но, в то же время, нет никакой возможности избежать этого риска. Нет возможности избежать его из-за страха быть непонятым. Стоит ли говорить осмысле и содержании откровений, скрытых в описаниях святых в нашем мире, опередаче своих духовных состояний, принадлежащих всем нам. Мы должны искать истину за поверхностными, социальными различиями, которые создают слова и сухие интеллектуальные описания ума.

 

***

 

Практика Зикр для суфиев, мистиков Ислама, является краеугольным камнем их усилий для духовного развития. В исламской теологии, Зикр упоминается каквспоминание Бога. Можно сказать, что Зикр является практикой вспоминанияБога «в данный момент», это опыт обращения внимания к тому, что воспринимается как «Бог» в момент усилия, в тот самый момент. Это являетсясамым основным понятием в эзотерическом Исламе.

 

Вспоминайте Бога, тогда вы не забудете себя.[суфийский афоризм]

 

Пророк сказал: разница между тем, кто практикует зикр и тем, кто непрактикует, подобна разнице между живым и мертвым. [Абу Муса аль-Ашари, спутник Пророка]

 

Аллах сказал: «Помни меня, и я буду помнить тебя». [Коран, 2:152]

 

В современных западных языках слово «Зикр» также упоминается как «Thikr», как «Zikr», как «Dhekr», и даже «Zerk». Но, тем не менее, каким бы ясным и простым ни казался сначала его смысл, для понимания всей глубины «вспоминания Бога» требуется преданность и настойчивые усилия. Реализация этой идеи требует состояния бытия, гораздо более основательного, чем просто вспоминание другого слова или даже переживания. Это касается самогоподхода к области священного, имеющего дело с опытом приближения к Богу прямо сейчас.

 

Привожу выдержку из древней суфийской книги:

 

В путешествии, которое достигает присутствия Бога, семя вспоминания должно быть посеяно в сердце и полито водой молитвы, и питаться прославлением Бога, пока дерево зикра вырастет и укоренится, и принесет плоды. В этом сила путешествия и основа каждого достижения. Это пробуждает человека от сна забвения, это мост к Тому, кто помнит.

 

Шейхи3 добиваются того, чтобы помнить Аллаха в каждом вздохе, тогдакак ангелы непрестанно находятся в состоянии Зикра, прославляя Его. Если ищущий помнит своего Господа каждый момент, он найдет блаженство и покой в своем сердце… и он найдет себя в присутствии своего Господа. Пророк сказал: «Люди, практикующие Зикр, являются людьми моего присутствия».

 

Интересно отметить, что практика Зикр не является единообразной, её не всегда описывают одинаково. На самом деле, нужно различать несколько «видовЗикра».

 

• Существует «молчаливый зикр», в котором губы неподвижны. Здесь вспоминание происходит «в уме». Цель этого духовного действия для многих схожа с христианской «Иисусовой молитвой», − повторение «молитвы» «от сердца» ритмично, непрерывно, вплоть до того момента, когда она оставляет ум и на самом деле начинает «исходить из сердца».

 

• Существует «произнесение Зикра нараспев», что тоже является практикой, которую можно проводить индивидуально или в группе, монотонно распеваяпсалом, в основном воспевая божественные качества Аллаха. Это часто сопровождается различными ритмическими движениями тела, головы иразличными способами контроля дыхания.

 

• В ордене Мевлеви, так называемых «кружащихся дервишей», Зикр принимает форму музыкального ритуала с танцами и вращениями.

 

Очевидно, что истинный смысл вспоминания Бога выходит за границы всехсловесных описаний. По сути это относится к «состоянию» или «состоянию, которого разум может достичь», которого ищет правоверный и в котором он, наконец, отказываясь от себя, позволяет себе быть побежденным.

 

Как было написано, возлюбленные Мои, поймите, что для правоверного(мюрида) это вспоминание является столпом, чтобы достичь Аллаха. Таков путь.

 

При всем должном уважении, чтобы не стирать без разбора существующие и весьма реальные различия между великими духовными традициями, такими как христианство и ислам, дело состоит в том, что мы можем легко провести параллели между зикром и христианской практикой «Иисусовой молитвы» .Если мы рассмотрим их, как особые функции ума, а не как догмы, можно сказать, что они идентичны, что они являются одним и тем же.

 

Соберите рассеянный ум через вспоминание Иисуса Христа. [Св.Филофейсвятой горы Синай, «Добротолюбие», том. II, стр. 283]

 

Мистический опыт неотделим от пути к объединению и не может быть выполнен в любой другой форме, но в молитве и через молитву. [Владимир Лосский]

 

Возложите бремя вашей борьбы на молитву, потому что это то, что держит нас в связи с Богом, и эта связь должна быть непрерывной. [Отец Паисий]

 

• (через молитву) … ум возвращается к сердцу и вспоминание Бога приноситприятную радость[Текст издан Монастырем Кутлумуш]

 

В глубине этих практик, исламской и христианской, представляется общий знаменатель − усилие помнить Бога. Это попытка практиков приблизиться к более высокому уровню бытия, которое существует внутри них, к уровню, который каждый воспринимает по-своему, чтобы быть выше, чем мир его повседневной реальности.

 

Речь идет о поиске человеком своей высшей природы. Потому что, конечно, невозможно для «человека достичь Бога» без его «участия в уровне высшегобытия, которое существует внутри него». Эти две стороны: «Бог внутри человека» и «высокий уровень человеческого бытия», являются обязательнымив контексте апокалиптического опыта.

 

Если нечто в самом человеке не утончается, он не может воспринимать ничего, выходящее за его бытовой уровень, на котором обычно действует его ум. Перед восприятием любого «единения с высшими силами в нем», человек должен сначала пробудиться, должен войти в «высшее состояние бытия».

 

Софроний Захаров из Эссекса в своей книге « О молитве», опубликованой вМонастыре Тимиоса Продромоса, обращается к возможности переживанияразличных стадий молитвы:

 

• Первая стадия – словесная. Молитва произносится устами, в то время как мы пытаемся сосредоточить наше внимание на имени (Иисуса) и словах (молитвы).

 

• Вторая стадия – умственная. Уста остаются неподвижными, но мы произносим имя Иисуса Христа и слова молитвы мысленно.

 

• Третья стадия – сердечно-умственная. Ум и сердце соединяются через их энергии; внимание концентрируется в сердце и там произносится молитва.

 

• Четвертая стадия – самопроизвольная. Молитва прочно укоренилась в сердце и без особых усилий воли она произносится сама по себе в сердце, привлекая внимание ума.

 

• Пятая стадия – харизматическая (благодатная). Молитва действует как тонкое пламя внутри нас, как вдохновение свыше, смягчая сердце через чувство любви к Богу и приводя ум к духовному созерцанию. Это иногда сопровождаетсявидением Света.

 

Идея «поиска Бога» может относиться только к эзотерическому поиску, чтобы достичь более высокого состояния, в котором человеческий ум может функционировать.

 

Люди часто принимают некоторые догматические точки зрения о Боге, такие как«Он существует вне человека» или наоборот, что «Он существует в нем». Но никогда не следует упускать из виду, что «поиски Бога» – это, непременно, «поиски Себя». Ум, который по-настоящему «помнит Бога», должен бытьпробужден в полной мере.

 

***

 

Для человека, чтобы достичь состояния выше, чем то, в котором его ум обычно функционирует, нечто в нем должно измениться, нечто в уме должно выйти за рамки своих обычных пределов. Именно в этом контексте религия говорит о«благодати». Без «специальных возможностей» раскрытие для человека без появления силы, которая входит в обычное сознание с определенного уровня ума,к которому он не имеет доступа в обычных обстоятельствах, невозможно; вещибудут вечно оставаться для него «такими же, как обычно». Эту силу в священных текстах называют Благодатью. Это «энергия ума», существующая вне сферы личности. Без этого невозможно, чтобы человек преодолел расстояние, отделяющее его от «Бога». И в то же время также ясно, что без пробужденияпотенциала для духовного развития было бы невозможно для человека воспринимать эту возможность. С этой точки зрения, догматические тезисы итеологические теории о «курице и яйце» лишены смысла, так как они являются непременными элементами духовного роста, бессмысленно спорить, «предшествует ли благодать пробуждению» или «пробуждение предшествует появлению благодати». На практике это одно и то же.

 

Правда в том, что все люди имеют равные возможности. По сравнению с другими формами жизни, человеческий разум и человеческая природа одинаково сложны.

 

Отсюда с необходимостью следует, что схожими являются способы, благодарякоторым человеческие умы стимулируются и пробуждаются для возможности работы над внутренним развитием и для развития способности восприятия внутреннего зова двигаться в направлении более высокого уровня бытия.

 

В то же время, хотя реальность достижения «царствия Небесного» являетсяхаризматичной, трансцендентной и находится за пределами логики, это простой факт, что теологи всех религий постоянно пытаются говорить об этом. Онипытаются описать стадии, через которые проходит это движение и фазы переживания, с которыми человек сталкивается на своем внутреннем пути.

 

«Вспоминание Бога» является опытом, одинаковым для всех людей. Нетрелигиозного учения выше человеческой природы. Вывод вполне очевиден: все те, кто пытается описать внутреннее пробуждение, пытаются описать душевноесостояние, являющегося одинаковым для всех человеческих существ. Попытка описать направление для единения с Богом, является попыткой описать единственную возможность для внутреннего развития.

 

Следует подчеркнуть, что такое развитие не касается «эго» или егосовершенствования. Это имеет отношение к опыту возможности воспринимать внутреннее единство, трансцендентные условия, которые освещаются объединяющим светом осознанности. Это харизматическое знание приходит«свыше», из «высших уровней реальности», к которым «эго», «Я» или«повседневная личность» не имеют доступа.

 

И, конечно, это «повседневное я» никогда не получит этот доступ, поскольку сфера его существования опустилась до повседневного уровня, до мира «греха».Только пробужденная душа может получить эту возможность.

 

В то же время, факт остается фактом, что каждая попытка описать внутреннее развитие будет обязательно включать некоторый образ себя и своих функций. Если, например, кто-то говорит о процессе «молитвы», это означает, что онпризнает, что существует «возможность для ума находиться в состоянии молитвы». Независимо от того, насколько упрощенно может звучать это высказывание, оно призвано подчеркнуть, что для любого образа, с помощьюкоторого кто-то пытается описать духовное усилие, любой вид духовного усилия, он также предлагает описание души. То есть, он также высказывает предположение о структуре души.

 

·Когда кто-то говорит о «сердечной молитве, в которой энергия ума и энергия сердца соединяются», он утверждает, что существуют нечто, что мы можем назвать «энергией ума», и нечто, что мы можем назвать «энергией сердца», и что эти «энергии могут быть восприняты, что они могут стать объектом восприятия», что «возможно реализовать свое существование внутри себя и наблюдать их через применение своего рода “интроспекции”».

 

·Когда говорится о «различиях между тем, кто практикует молитву и тем, кто этого не делает», предполагается, что эти отличия реальны, что их можно воспринимать и, в конце концов, в какой-то мере они могут стать объектом философского и научного исследований.

 

Многие теологи различных религиозных учений могут на все это возразить. Они могут сказать, что упомянутые в священных текстах «духовные энергии» «не имеют ничего общего с наукой или философией». Но нет необходимости рассматривать, что подобные «энергии» принадлежат сфере традиционной физики. Для кого-то, чтобы говорить об изменениях, которые он можетпочувствовать внутри, достаточно признать, что выражение «энергии» здесь относится к изменениям физических явлений, которые могут попасть в область, доступную его восприятию.

 

***

 

Очевидно то, что «метафизические» описания откровений являются частью наших преданий. С этой точки зрения понятия, используемые в этих описаниях,следуют правилам языка и логики. И, по крайней мере, таким образом они действительно могут стать объектом рационального исследования. Это объект«философской метафизики», и это причина, почему продолжают вестисьфилософские дискуссии по таким вопросам, как «дуальность» и «монизм», итеологи всех религиозных направлений спешат принять в них участие. Таким образом, есть смысл расширять подобные обсуждения до области метафизики структуры человеческого сознания, и, в конечном итоге, до области теорий оструктуре души.

 

Если бы теологи не чувствовали необходимость обсуждения, они могли бы сохранять молчание и воздержаться от любых богословских или философскихдискуссий. Невозможно игнорировать, что общение посредством слов и понятий обязательно предполагает определенные семантические отношения этих понятий. И эти отношения всегда подразумевают тот или иной образ структурыдуши.

 

Любая попытка описать опыт, независимо от того, насколько романтично онсформулирован, неизбежно подразумевает связь с некоторой структурой души.

 

В то же время, необходимо подчеркнуть, что обычное «образование» является непригодным инструментом для всестороннего понимания опыта, связанного сдуховным развитием. Причиной является то, что подобные опыты основаны нафактическом ощущении «энергии ума», которое выходит за пределы интеллектуализирования, например, в область эмоциональных ощущений. Этореальные силы и энергии души, которые нельзя произвести, лишь говоря о них.То, что важно для понимания развития на духовном пути, может быть привнесено только путем добровольного эмоционального подчинения объединяющей силе, которая превосходит обычное «эго». Неважно, как называется эта высшая сила-в-душе, будь то «Божья воля», «Аллах», «Иисус Христос» или даже «высшее Я», «карма», «дхарма» или «Дао».

 

Зачем нам слова и разговоры о «личном Боге» или «Боге как универсальномдухе», если часть внутри нас, которая использует такие понятия, является обычным «эго», личностью, через которую мы ведем теоретические обсуждения? Если желание преодолеть расстояние между «низшим» и «высшим» не воспринимается как реальная необходимость в себе, и если человек не решилосознанно служить этой потребности через необходимую борьбу и необходимуюжертву самого «эго», то все, что он говорит о «духовном развитии», является теоретическим, лишенным реального содержания.

 

Чтобы возродиться, необходимо сначала умереть.

 

Образ служит знанию лучше, чем тысяча слов. Момент внутренней тишины служит знанию лучше, чем тысяча образов.

 

Божий путь лежит в направлении поиска единства в нашем опыте человеческого существования. Это стремление к единству, которое может придать смысл, иосветить путь духовного развития.

 

Епископ Диоклеи, Каллиникос пишет:

 

Гора имеет лишь одну вершину, к которой ведут множество путей. Как христианин я верю, что вся истина заключена только в Христианстве, только в вере в Иисуса Христа. Но я полагаю, что Бог говорит с сердцами всех людей, и таким образом я верю, что существует реальное откровение Бога, несовершенное, но подлинное, как и в других религиях. Так, я полагаю, что они тоже следуют путями, которые приведут их к вершине. И поскольку гора имеет только одну вершину, те из нас, кто преданны нашему пути, в той мере, в какой мы отзываемся на свет, посланный нам, встретятся там все вместе.

 

перевод Галины Савченко

Back To Top